1. Однажды я ехала в поезде. Уже позабыла совсем откуда и куда, помню лишь, что билеты тогда покупала за десять минут до отправления и выбора мест почти не было. Мне досталась нижняя боковая полка в плацкартном вагоне с наглухо забитым окном. Поначалу, присев и осмотревшись, всё вокруг показалось не радостным и сильно настраивало на минорный лад - неподвижная летняя духота, постельное бельё как всегда “не очень”, к тому же, общий вид соседа сверху, заранее гарантировал раскатистый храп в ночи. Забавно, но в тот момент, у меня и в мыслях не могло было быть, что эта поездка будет одной из самых запоминающихся…

Умастив угол подушкой, я забралась на постель с ногами, и ускользнула от всех неудобств в книгу, по-моему, один из томов “Войны и мира” это был.

2.Прошли первые пару часов в дороге. Поезд взял стремительный разбег на положенную ему дистанцию, и нёсся теперь, размеренно покачиваясь в своём убаюкивающем, словно мантры, движении. Пассажиры постепенно угомонились, наладив свой вагонный быт, стало вырисовываться маломальское спокойствие во всём. И, вот, в какое-то мгновение, я краем уха уловила, где-то в невдалеке, лёгкую барабанную мелодию. Кто-то тихонько и весьма умело выстукивал ритм “Болеро” Равеля. Причём, получалось это очень здорово, со всеми акцентами, перепадами и равномерным нарастанием звука. Осмотревшись по сторонам, я обнаружила источник необычной музыки, и весь оставшийся путь моё внимание невольно было приковано к этому месту…

3. В первом купе, по диагонали от меня, ехала Девушка. Вроде бы просто девушка, ничего примечательного на первый взгляд. Или, правильней сказать, молодая женщина, так как внешность Её универсально подходила бы и к двадцати и к сорока-сорока пяти годам. Выше среднего роста, крайне худощавого телосложения – колючие плечи и коленки добавляли изощренной угловатости любому Её жесту или занимаемой позе. Волосы слегка волнистые, тёмные, цвета жжёного кофе, коротко острижены под мальчишку, аккуратно подчёркивали правильной формы череп. Бесцветное маловыразительное лицо, почти полностью скрадывалось за большущими “профессорскими” очками в широкой роговой оправе. Наверно, я ни за что не узнаю, встретив эту Девушку снова – в памяти не осталось ни одной конкретной Её личностной черты.

4. Одета была очень просто - в сильно обтягивающую черную водолазку и в широченные штаны мышиного цвета, затянутые на талии шнурком. Весь Её монохромный облик, разбавляла одна маленькая яркая деталь – забавные носки ручной вязки, с разорванным пополам рисунком – когда стопы прижимались друг к другу, получалась спящая птица.

Это Она, ссутулившись, сидя нога на ногу, выбивала по столу длинными прямыми пальцами левой руки всем известный мотив. Но делала это не нормальным положением кисти, как на фортепьяно, а тыльной стороной ладони, словно играла по клавишам перевёрнутого вверх тормашками рояля.

Интерес к этой неординарной особе отвлёк меня от чтения, и я поверх раскрытой книги, то и дело, бросала взгляд в Её сторону, подмечая всё новые детали.

5. Следующая неестественность, которую я поняла – эта Девушка ехала совершенно одна в своём купе, (не знаю, как точно это называется в плацкартном вагоне), несмотря на общую переполненность поезда. Люди, почему-то, повсюду теснились как угодно, но не подселялись к Ней. И это происходило абсолютно не намеренно, а каким-то неопределённым образом получалось само собой. Подсел было ни надолго на соседнее место какой-то подвыпивший мужчина с круглым добрым лицом, так на него, бедолагу, случайно плесканул кипятком проходивший мимо сухенький дедушка. Даже боковые полки Её купе занимали совсем нейтральные молчаливые попутчики. Их, как будто бы, и не было вовсе.

Окончив музицировать, Девушка приподнялась и несколько минут внимательно смотрела в окно, почти дотрагиваясь до него кончиком носа, потом отстранилась, съёжилась и медленно стала растирать руки – удивительно, в такой непроветриваемой жаре Ей было определённо холодно.

6.Как так и надо, сразу появился рядом проводник, и Она еле слышным голосом попросила у него чаю. В общем шуме поезда слов было явно не разобрать, но Он не переспрашивая выполнил Её просьбу – через мгновение два стакана горячего чая уже дымились перед лицом Девушки. Две три минуты, прикрыв глаза, Она просто вдыхала их пар, а затем жадными глотками выпила всё обжигающее питьё до последней капли. На бледном лице моментально выступил прозрачный румянец, а линии силуэта как будто бы смягчились. Подняв ноги согнутые в коленях, Она обхватила их руками, и, положив сверху голову, скорее всего уснула. На повёрнутом ко мне затылке я увидела две несимметричные, и завернутые в разные стороны, макушки. Снятые очки покоились теперь на столе – они самостоятельно продолжали глядеть на мелькающие мимо облака. Кроме них, вещей вокруг Неё больше не было – ни сумки, ни воды, ни пакета с хоть какой-нибудь пустячной снедью. Постель не стелила, даже матрас.

7. Когда стало вечереть, и мимолетный пейзаж за окном всё больше обобщался в сумерках, Она вдруг встрепенулась. У пассажиров вокруг тоже открылось второе дыхание к общению между собой. Возобновилась череда разноса чайных стаканов, обсуждение политических новостей и персоналий, тасования карт, разгадывание кроссвордов. Малолетние близнецы, которых папа ещё перед отправлением научил играть в «Морской бой», величая друг друга адмирал Нахимов и адмирал Дэн (почему-то?, видимо от мирского Дениска), громко на весь вагон озвучивали свою схватку. Пожилая женщина, в купе за моей спиной, взахлёб рассказывала соседке в мельчайших подробностях разные семейные обстоятельства и, с ещё большим темпераментом, своё «объективное» мнение по поводу них.

8. Также она поведала, что едет в гости к своей родной сестре на празднование годовщины свадьбы, какой-то крайне значимой. Везёт в подарок большой дорогущий фарфоровый сервиз, с трудом найденный и выстраданный по деньгам, но за то чрезвычайно красивый - белоснежный в красных розах и с золотой каймой. Самой ей его перевозить было не по силам, поэтому взяла с собой внука, хорошего мальчика 16-ти лет, увлекающегося авиа-моделированием. Щуплый тихий юноша на длинных ногах и несколько запущенной стрижкой - внук этой говорливой тётки, молча лежал на верхней полке и что-то шкрябал на стене ногтём. Конечно, кто-то выпивал, и, захмелев, не стесняясь в выражениях, отстаивал свою правоту, или наоборот рассыпался в безграничной солидарности. Многократно отворялась дверь в прокуренный тамбур…

9. Но для меня вся эта круговерть была словно за стеклом - не покидая своего наблюдательного пункта, я продолжала украдкой поглядывать на незнакомку в пустом купе. Девушка развлекала себя странным занятием. Откуда-то (может из скрытых карманов необъятных штанов), у Неё взялись небольшой альбом и несколько разноцветных коротышек-карандашей. Закрыв глаза, и не открывая их ни на секунду, словно во сне, Она старательно что-то рисовала на листе бумаги поначалу одним цветом. Вслед за этим, наугад выбрав другой карандаш, поворачивала картинку на четверть круга против часовой стрелки, и продолжала начатую работу. Таким замысловатым образом, Девушка вращала альбом и меняла карандаши, создавая некое изображение, пока не считала нужным остановиться. При этом кругов поворота могло было быть как только три, так и не один десяток. Окончив, Она открывала глаза, подносила листок к свету и сосредоточенно его рассматривала. Иногда подмалёвывала какой-то крошечный элемент, но чаще оставляла как есть, и прятала свое творение в конец альбома.

10. Я, безусловно, ничего из нарисованного Ею со своего места не могла увидеть, а любопытство распирало, нет сил. В голову пришла простейшая авантюра – взяв в руки принадлежности для умывания, проходя мимо, и как бы невзначай качнувшись, я смахнула полотенцем лежащий на гладкой полке альбом. На пол выскользнуло несколько картинок – на каждой из них красовалось по одной небывалой птичке. Они были совершенно разные по размеру, форме клюва, палитре оперения, однако, в то же время, чем то очень схожи меж собой. Как не хотелось, а долго рассматривать возможности не было – я быстро всё собрала, вернула на место, и, извинившись, скрылась из виду. Больше в этот вечер я не могла себе позволить наблюдать за Ней, было уже неловко – и так уж крайне бесцеремонно прикоснулась к Её личному пространству.

11.. Вскоре, на ночь потушили свет. Пассажиры понемногу утихли и упорядочились. Расползлась, насколько это может быть в плацкартном вагоне, тишина. Слушая тихое шуршание Её карандашей по бумаге, я раздумывала о том кто эта Девушка в обычной жизни, чем могла бы заниматься, как обустроено Её жильё. В этих фантазиях, уснула я очень быстро, и не просыпалась до самого утра.

Следующий день начался неприятно. Мужчина сверху, слезая со своей полки, случайно оступился, и рассыпал на меня бесконечное количество рекламных листовок и визиток, которые вёз домой из командировки. Спросонья, сбитая с толку, я долго соображала, почему он стоит надо мной, что за нечто ищет в складках покрывала, и чего хочет найти за моей подушкой. Общими усилиями, собрали всю рекламную продукцию с моей постели. – Всё. Теперь доброе Утро! И вы, Девушка, здравствуйте. Намёк понят, больше разъяснений не потребуется…

12. Пришла пора утреннего паломничества в уборную. До прихода поезда оставалось около полутора часов, и стар и млад, опасаясь не успеть, выстроились длинной плотной цепочкой, которая, конечно проходила через первое купе. Сквозь фигуры стоявших, я не могла видеть, что там делает таинственная пассажирка по диагонали. Думаю, претерпевала эту череду, замкнувшись в обозрение вида из окна.

Наш путь подходил к завершающему этапу. Как только исчерпалось столпотворение на предмет утреннего моциона, стала постепенно выстраиваться очередь уже полностью собравшихся граждан, готовых к выходу. Меня всегда удивлял этот ход мысли – до обозначенного в билете время прибытия ещё минут тридцать, а всегда найдутся торопыги, которые уже покинули свое место и вереницей от тамбура стоят со всеми своими пожитками в руках. Женщина с внуком тоже оказалась из таких.

13. Она заблаговременно сменила цветастый байковый халат на парадную одежду, успевая параллельно подгонять нескладного юношу, руководя каждым его действием в сборах и доставании багажа. Поправила причёску себе, и, наклонив голову внука до удобного уровня, причесала и его на пробор. Проконтролировала выставленные вещи – когда взор дошёл до большой коробки с приделанной самодельной ручкой, на лице растянулась довольная улыбка, видимо это был тот самый главный скарб. Она велела внуку взять только его и осторожно идти вперёд к выходу, а остальными вещами нагрузилась сама, и направилась следом. Из желающих поскорее выйти они были не первыми, поэтому им пришлось остановиться перед чьей-то спиной прямо в пролёте 1-го купе.. Я мельком глянула, чем в этот момент была занята Девушка, и увидела Её расслабленно сидящую на полке со скрещенными ногами.

14. Еле заметно дотрагиваясь пальцем, словно беличьей кистью, Она, слегка наклонив голову, выводила на крышке стола невидимые узоры. И всё было бы хорошо, но в какой-то злополучный момент адмирал Ден спасался бегством от проигранных щелчков адмиралу Нахимову, и с визгом скача мимо, нечаянно толкнул рослого внучка. А тот, на свою беду, так сконцентрировался на ценной ноше, что к неожиданностям готов совершенно не был и повалился всем телом куда смог вместе с подарочной коробкой. Будто резко дернули дворцовую хрустальную люстру с множеством мелких подвесок – такой звук коротко, но звонко испустил фарфоровый презент. Все невольные свидетели сего, и я вместе с ними, безмолвно ожидали, что будет дальше. Потерявшая дар речи, говорливая тётка, оперируя лишь всхлипываниями и обрывками междометий, ринулась спасать своё добро.

15. Испуганный парнишка, с оторванной в руке рукояткой, так и продолжал лежать на полу в нелепой позе, не зная, что делать. Всё это действо приключалось прямо у ног необычной Девушки. Такая буря эмоций и переживаний внезапно ворвалась в Её заповедную зону, что Она, как перепуганная громом кошка, вжалась в самый дальний угол своего места, и огромными пустыми глазами смотрела на происходящее. Тем временем, к женщине вернулся голос - Она с нарастающей силой то кричала на внука, то сокрушалась о несчастном сервизе. С переливами, почти плача, Она подняла такой переполох, что весь вагон уже собрался вокруг 1-го-купе и сопереживал случившемуся. Я прямо кожей чувствовала, как невыносимо было Девушке там находиться. Напряжённо глядя то на смотрящую толпу, то на орущую даму, Она, явно в уме просчитывала как быть. В какой-то момент, Она нагнула вниз голову, ладонями закрыв лицо. Затем руки опустила, и вдруг спокойно произнесла – “А вы откройте коробку”.

16 Меня уже не удивило, что Её тихий голос был громче любого шума. Тётка застыла на полуслове, а внук, ухватившись за шанс хоть как-нибудь изменить ситуацию, среагировал сразу и судорожно стал развязывать верёвки. И вот, все наблюдающие перестали верить своим глазам – парнишка трясущимися руками поочерёдно вынимал каждый предмет сервиза– и этот каждый предмет оказывался целым, вплоть до заключительного большого фруктового блюда. Он так и замер, прижимая к груди огромную тарелку в красных розах, робкой улыбкой выдавая своё неземное облегчение. Его бабушка, выйдя из оцепенения, молча и как-то механически-аккуратно сложила всю посуду обратно. Растерянные, и ничего не понявшие люди разбрелись по своим местам. Примерно минут через пять, поезд, в положенный ему час, приблизился к станции, и медленно остановился…

17 .Когда я выходила из вагона, Девушка продолжала спокойно сидеть на своей полке, изучая через окно здание вокзала. Наверно, хотела выйти последней, не участвуя в общей суете.

Пройдя пирон, перед спуском в подземный переход, я напоследок обернулась, даже, честно говоря, не знаю, чего ожидая увидеть. Однако именно это мгновение, отчетливее всех остальных из этой истории, осело в моей памяти. Не спеша, в противоположном от торопящегося сумко-чемоданного множества людей, направлении, лёгкой походкой удалялся вдаль стройный угловатый силуэт, неотягощённый не единым излишеством, абсолютно сам по себе, в безупречном своём одиночестве…

18 .P.S. Ах, да! От чего “Слон домашний”.

Тогда ночью, в поезде, я очень крепко уснула. Мне приснился не один большой сон, как обычно, а несколько коротеньких – абсолютно разных, но безразрывно перетекающих друг в друга. И в каждом из них неотъемлемым персонажем была та Девушка. Так вот, в одном из этих кусочков сновидения я бродила в городском парке со своей собакой. Обстановка вокруг не имела ничего особенного, за исключением того, что вся трава и листва повсеместно была не зелёной, а сине-голубой гаммы. То тут, то там встречались разные прогуливающиеся люди, но мы обходили их стороной, не желая с кем-нибудь встречаться. В поиске полнейшего уединения, я и пёс направились в заброшенную, самую тихую, часть парка к полуразрушенной беседке. Очертания её колон и купола просматривались уже еле-еле, густо заплетённые в объятия древесного плюща. Деревья здесь были беспорядочны и неухожены, очень-очень древние вперемешку с молодой порослью.

19. Это было излюбленное место гнездования всех самых разных птиц в округе. Пение и хлопанье крыльев не прекращается там ни днём, ни ночью. Подойдя ближе, мы увидели, что наша любимая скамейка уже занята. Странно, никогда ещё такого не случалось раньше… Со спины нельзя было сразу понять женского или мужского пола этот некто. Просто изящный силуэт сидел “по-турецки”, держа очень ровно спину, но при этом без капли напряжения. Его присутствие совсем не нарушало птичьего покоя, напротив, они словно тянулись к Нему. Я решила пройти мимо, дабы не разрушить этой мирной гармонии, но пёс остановился как вкопанный и стал яро стремиться туда. Фигура в беседке слегка качнулась, и тут из её рук соскочило нечто небольшое-округлое, и понеслось в нашу сторону. Перед мордой собаки Оно резко затормозило и окаменело. Эта была удивительная картина!

20. Мой четвероногий друг, что есть мочи натянув поводок, своим мокрым чёрным носом аккуратно соприкасался со смешно-настороженным хоботом маленького слона! Не слонёнка, а именно слона!. Тот, будучи почти вдвое меньше моего пса, оробел ни на шутку, аж до мелкой дрожи, но любопытство, всё таки, явно преобладало, и Он слегка прижав свои велюровые уши, потихоньку вдыхал запахи неизвестного ему пришельца. Эта немая сцена продлилась минут пять, пока кто-то из них от переизбытка эмоций вдруг не чихнул. Они оба, словно по щелчку гипнотизера, очнулись и понеслись галопом по зарослям, весело догоняя друг друга. Вокруг разразился оглушительный птичий базар, то ли осуждающий беспардонность этих двух балбесов, то ли до коликов хохочущий от этого умопомрачительного зрелища.

21. Силуэт на скамейке повернулся в профиль, и я сразу узнала необычную пассажирку. Мы молча глядели на игру наших домашних любимцев. Первый раз я увидела эту Девушку улыбающуюся, по-детски искренне и открыто. Она сняла свои огромные профессорские очки, поджала колени, обхватив их руками, сверху умастила подбородок и наблюдала происходящее как забавный мультик. Свежеиспеченные друзья резво наматывали круги то в одну сторону, то в другую, от души повизгивая и кряхтя. Когда кто-то из них устав останавливался, другой начинал волчком крутиться и поддаваться, подзадоривая к новому забегу. Я даже не могу сказать, сколько времени это всё продолжалось, но знаю точно, что моя собака так много ещё никогда не бегала. Первым стал “сдавать позиции” слон – у него и ножки покороче и, судя по округлым бочкам, мучным и сладеньким частенько рад побаловаться.

22.Его бег замедлялся – замедлялся, а потом он, просто напросто, с разбегу запрыгнул на руки к своей подруге – спасай мол, не могу больше. Мой пёс подскочил следом, и встав передними лапами на скамью, стал облизывать сдавшегося дружка и его хозяйку за одно тоже, а сам украдкой хитренько мне подмигивал – дескать, всё таки победа за мной.

День подходил к вечеру. Яркость Солнца стихала, обретая бардовые тени. Довольные, обессиленные слон и собака совсем не хотели расставаться, но, к сожалению, нам было в другую сторону. Дремля на ходу, они, напоследок, ещё разок пробежались плечом к плечу, насвистывая в унисон что-то своё сокровенное, как-то по-своему попрощались коротко без лишних сантиментов, да и побрели домой в разных направлениях.